Стиснуть зубы, вздернуть подбородок и пойти на костер, чтобы сгореть там от любви к жизни.
– Здравствуйте, дети! Сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль и вы услышите журчание ручейка, шёпот листвы и тому подобное. Ну как, слышали? Отвечаем хором.
– Да, прям как настоящие!
– Кулаков, ты тоже слышал?
– Вера Петровна, я слышал, как Коробкин прошептал Клеточкиной: «Клетка, я тебя люблю».
– А она?
– А она сказала: «Я люблю Уточкина». И ещё…
– Хорошо, Кулаков, садись. Уточкин, ты любишь Клеточкину?
– Нет, я люблю Ручкину, а Ручкина любит Полотенцева, а Полотенцев любит Корзинкину, а Корзинкина любит Мячикова, а Мячиков…
– Стоп, Уточкин. Хватит! Мне нужно подумать, как дальше вести урок.
– Если можно, Вера Петровна, что-нибудь металлическое, для души. А то мы очень страдаем.
– Ну хорошо, сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль и вы услышите грохот скатывающейся с лестницы нержавеющей кастрюли. Слышите?
– Да, Вера Петровна, в кайф!
– Да, прям как настоящие!
– Кулаков, ты тоже слышал?
– Вера Петровна, я слышал, как Коробкин прошептал Клеточкиной: «Клетка, я тебя люблю».
– А она?
– А она сказала: «Я люблю Уточкина». И ещё…
– Хорошо, Кулаков, садись. Уточкин, ты любишь Клеточкину?
– Нет, я люблю Ручкину, а Ручкина любит Полотенцева, а Полотенцев любит Корзинкину, а Корзинкина любит Мячикова, а Мячиков…
– Стоп, Уточкин. Хватит! Мне нужно подумать, как дальше вести урок.
– Если можно, Вера Петровна, что-нибудь металлическое, для души. А то мы очень страдаем.
– Ну хорошо, сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль и вы услышите грохот скатывающейся с лестницы нержавеющей кастрюли. Слышите?
– Да, Вера Петровна, в кайф!